Форум » Воспоминания о ШМАС и дальнейшей службе в авиации » Служебные записки - I (продолжение) » Ответить
Служебные записки - I (продолжение)
МИГ: Необходимое предисловие. В данной теме предлагаем размещать свои рассказы, зарисовки из своей армейской службы. Эта тема не отменяет, а дополняет в большем объёме наши "Воспоминания о ШМАС и дальнейшей службе в полках". Публикации будут происходить по мере накопления воспоминаний, облечённых в форму рассказа о каком-то событии в службе.Коллеги!Вспоминайте, записывайте,публикуйте!
Ответов - 62, стр:
1 2 3 All
Юрий: Записки выпускника Барнаульско-Рубцовского ШМАС 1967 года Путь в авиацию (продолжение) Рано утром поезд доставил нас в столицу. В нашей команде было человек 30 ,сейчас уже точно не вспомню. Сопровождали капитан и сержант срочной службы. Метро,переезд на другой вокзал,электричка и вот мы в Домодедово. Первый раз в жизни вижу огромный аэропорт и самолеты вблизи. Нас отвели в левое крыло аэропорта ,где на бетонном полу сидели ,лежали ,стояли сотни две -три молодых ребят в ватниках и очень редко в нормальной одежде. В дверях стоял патруль и никого не впускали и не выпускали. На этом полу я провел три дня и две ночи. В Москве в те дни был сильный снегопад и самолеты практически не летали. За эти дни подъели свои домашние запасы и два раза капитан нас водил в столовую,где желающие смогли пообедать за свой счет. Третий день ожидания оказался насыщенным на события- к нам пришел человек в форме ГВФ вместе с нашим капитаном и попросил,как будущих коллег(так он выразился) помочь в расчистке крыш причальных терминалов от снега.Нас распределили по крышам и мы стали сбрасывать снег лопатами вниз. Вид сверху был отличный,если бы не снегопад. Внизу я впервые в работе увидел снегоочиститель на базе реактивного двигателя ,который чистил и сушил стоянки. Работали часа два,потом ГВФ-овец нас поблагодарил и вручил каждому по пачке открыток с видами аэропорта и самолетов и наклейки на чемоданы,чем мы тут же и воспользовались.В тот год это был первый снегопад такой силы. Мы из нашего Дзержинска выехали в фуражках на голове,т.к. было довольно тепло и вот нарвались. Но на счастье напротив нас лежали призывники из Архангельска транзитом до Еревана,вот с ними мы и обменялись-шапку на фуражку. Ближе к вечеру пришел наш капитан и велел собираться, т.к. получил приказ добираться в Красноярск поездом. Электричка,метро -переезд на Ярославский вокзал,где мы опять сидели в каком то отдельном зале и самое главное -здесь же на вокзале нам выдали сухой паек на трое суток. В ночь мы погрузились в вагон поезда МОСКВА-ВЛАДИВОСТОК и нас повезли на восток нашей огромной(в поезде это очень хорошо ощущаешь) страны. Вагон был полон. С нами ехала большая команда из Москвы в школу стрелков-радистов в Канск и одна команда куда-то дальше на восток. Мне досталась третья боковая полка в проходе и,когда я спал шарфом привязывался к трубе отопления ,чтоб не упасть. Ехали около трех суток.Сопровождающие ехали в другом вагоне и только сержант иногда заходил нас проверить. По вагону днем проносили из ресторана обеды в судках и, у кого были деньги, могли пообедать горячего.Хорошо шли сухари из пайков.Каша рисовая в консервных железных банках так и осталась не востребована и мы ее потом отдали проводнице. В вагоне дни шли однообразно,играли в карты,читали, со спиртным хорошо было у москвичей,будущих стрелков,а мы уже в Домодедово иссякли. На третьи сутки в 22-00 прибыли в Красноярск и на вокзале на часах увидели 02-00-разница 4 часа.Мороз около 50 градусов-колотун. Тут же рядом с вокзалом повели в баню. Когда стали раздеваться ,нам предложили мешки для отправки гражданки домой. Гражданский,который был на раздаче формы сказал,кто ему отдаст свою одежду,он подберет хорошую форму. Я ему отдал пальто и костюм лыжный ,в котором прибыл. В бане ждал сюрприз -была только холодная вода, а нас уже торопили( не успели истопника во время вызвать). Потом резко пошел кипяток ,но с грехом пополам все-таки вымылись и я пошел получать обещанную хорошую форму. Мужик мне заявил,что форма вся одинаковая и выбирать нечего,главное рост. Выдали нам двое портянок фланелевые и шерстяные,нательное белье,гимнастерку,штаны, шапку,и бушлат и трехпалые рукавицы . Всех посадили в автобус,а я изъявил желание поехать в кузове "УРАЛа" с бельем. Город спал и дым из труб шел строго вертикально,не было ни ветерка, деревья стояли все в инее. Ехали мы довольно долго и наконец въехали в ворота в/ч 74394 ,где нас уже ждали в клубе "покупатели" из рот. Первый вопрос был:" Кто рисует,поет играет на музыкальных инструментах" в общем "Алло,мы ищем таланты" в основном были старшины рот. Время то позднее,это у нас еще в голове около полночи ,спать совсем не хотелось. Отобрав таланты остальных разделили по головам и повели в расположение и все это в кромешной тьме. Начинается служба.
МИГ: Записки механика-прибориста. ШМАС. Апрель 75-го. Много событий вместили эти пять с половиной месяцев службы и учёбы в ШМАСе. И вновь перед глазами проходит это время. Прокручивается в памяти снова и снова, как будто и не прошли тридцать пять лет с того момента, как, сдав выпускные экзамены, мы вышли за КПП школы и путь нам лежал в боевой полк, где – то в Ленинградском военном округе. Но пока мы ещё здесь. Идёт подготовка к сдаче экзаменов, что, впрочем, не отменяет и службы – внутренних нарядов, караулов. Меня, как одного из выпускающих Боевой листок своего взвода, назначили на лёгкую работу – заполнять удостоверения классного специалиста Вооружённых сил Союза ССР. На всю роту. За то, что умею писать чертёжным шрифтом. А это умение у меня - после занятий по черчению в институте. Хоть что-то, из той, прошлой гражданской жизни, пригодилось в армии. И это хорошо. Несколько дней я сидел за столом в кабинете командира батальона – подполковника Пупкова и заполнял тушью новенькие удостоверения. Был освобождён и от службы и от учёбы. Тут же в кабинете один из курсантов нашей второй роты рисовал картину – маслом. Сюжет я не помню, но курсант-азербайджанец, окончивший, по-моему, свой местный театрально-художественный институт, и заметьте, призванный в армию обучаться специальности механика-прибориста, вовсю писАл картины для школы и может быть и для офицеров. Он призывался на год и думаю, не пропал в армии с таким умением. А весна брала своё – резко потеплело, и даже кино мы теперь смотрели не в клубе части в городе, а на открытой площадке, прямо в школе. Однажды нам показали фильм «Маленький беглец». Мои ровесники должны его помнить. Сюжет прост – маленький японский мальчик добирается до Москвы из Владивостока и временами идёт пешком по шпалам. И вот в кадре мелькает железнодорожный вокзал Хабаровска, видна крупная надпись «Хабаровск»и тут раздаются крики – ХабарОвск, ХабарОвск – это распределённые служить туда, в основном кавказцы выражают свой восторг или наоборот, сожаление. Распределение мест службы после ШМАСа – очень интересный момент. Постараюсь описАть, как это было у нас. Сначала в роте появился офицер, как говорили сержанты, из особого отдела. И сразу некоторых курсантов стали вызывать в канцелярию, и они стали заполнять какие-то бумаги. Никто ничего не рассказывал, но всё же просочились сведения, что этих ребят отправлять будут в спецвойска. Под этим подразумевались командировки в Ирак, на Ближний Восток. Отбирали туда курсантов с анкетой без сучка и задоринки. Хотя впоследствии, узнав больше о предстоящих местах службы – в песках и пустыне, многие из них заскучали. Потом наступил черёд тех, кто поедет служить в ГДР, Польшу ,Чехословакию. Ну а потом уже и тех, кто оставался в Союзе. По причине моей слегка подмоченной репутации – бывший студент, я оказался в числе тех, кто оставался служить дома. Я не возражал против такого поворота событий, ведь повлиять я ни на что не мог. Оставалось узнать, в какой части нашей великой страны мне придётся служить полтора года. И ответ на этот вопрос я узнал, только тогда, когда весь личный состав роты разъехался по частям. Почему – да потому, что меня и курсантов, с которыми я должен был ехать к новому месту службы, оставили в роте до отправки всех остальных. Я стал временно «вечным» дежурным по роте, а мои сослуживцы – заступили вместе со мной, ну в очень длинный наряд по роте. Наверное, неделю мы были в наряде. Дневальные менялись, а я – нет. Было трудно в одном – всё время менялся списочный состав роты - он убывал, и поэтому, каждый раз приём пищи начинался с уточнения, сколько осталось бойцов, кто уехал, а кто остался. Я привык спать днём и воспринимал это как нормальный ход событий. Но вот дождались и мы. Я получил запечатанный конверт, в подчинении семь бойцов и в сопровождении сержанта, мы, наконец, покинули свой ШМАС. Сержант сопроводил нас до вокзала в Стерлитамаке. Здесь мы распрощались с ним, и дизельпоезд повёз нас в Уфу. А дальше была Москва. Доехав до Уфы, мы купили билеты в плацкартный вагон, предъявив воинские требования и доплатив, т.к.требования предполагали перемещение в поездах в общем вагоне. Деньги у нас были и вот мы едем в плацкарте, слегка опьянённые свободой. Мы в вагоне вели себя прилично, сказался ШМАСовский курс обычения. Да и отслужили мы всего полгода, ещё не набрались дембельских ухваток. Посещали вагон-ресторан, где, в основном, покупали вино и обедали. Время в пути пролетело довольно быстро и вот замелькали за окном подъездные пути к Москве. И вот мы уже идём по вокзалу, в парадной форме, с вещмешками, к которым приторочена шинель в скатке. Нам надо перейти на Ленинградский вокзал и дальше без пересадок в северную столицу. И тут случилось событие, которое показало нам наше истинное положение в армии на данный момент. Навстречу нам шёл патруль Начальник патруля – сержант, краснопогонник. С ним два солдата. И знаете, что сделали новоиспечённые механики, следующие к новому месту службы – мы не поприветствовали патруль. У сержанта, когда он нас остановил, глаза вылезли на лоб от такой наглости. Опущу слова, которые мы услышали от него. Мы поняли, что вляпались, и что нас ждёт что-то очень нехорошее. Может даже и гауптвахта. Мы расстроились тотчас. И, видимо , это читалось на наших лицах. А сержант оказался человеком - после внушения, дав понять нам, кто мы такие и что он может с нами сделать, он нас отпустил восвояси. Этот эпизод нас отрезвил и мы вернулись в реальность. Добравшись до Ленинградского вокзала, мы пообедали в столовой, собрав все деньги, что у нас ещё оставались после путешествия из Уфы в Москву Их хватило на шницель и компот в станционном буфете. А уж ехать в Ленинград пришлось в общем вагоне, положенном нам по воинскому требованию как солдатам срочной службы. Ну что же, раскатав лежащие на третьих полках матрасы, мы с разрешения проводницы улеглись на них, и поезд тронулся. Нас ждал Ленинград. Нас ждал ЛенВО. Нас ждал полк.
МИГ: Записки механика-прибориста. Прибытие в полк. Апрель 75- го. Ленинград встретил нас хорошей погодой. Мы вышли из поезда, слегка помятые, ведь спали не раздеваясь, и голодные – вчерашний шницель, съеденный в Москве на вокзале, остался в воспоминаниях. Надо было определяться с конечной точкой маршрута. В предписании значился адрес – ул.Парковая,29. Конечно мы не знали где это, ленинградцев среди нас не было и я, как старший команды, отправился в комендатуру на вокзале. Вошёл, представился и сообщил цель нашего прибытия в Ленинград. Спросил, как добраться до ул. Парковой. Дежурный капитан объяснил, и вскоре вся наша команда входила через КПП на территорию, как оказалось пересыльного пункта, служащего для временного размещения прибывающих выпускников ШМАСов и школ прапорщиков. Дальше всё шло обычным порядком – доклад о прибытии, размещении в казарме, прикрепление к столовой. Сопроводительный пакет я отдал в строевую часть. Разместившись в казарме, мы стали знакомиться с ранее прибывшими и узнавать местные порядки. Картина была весьма живописная – в одном спальном помещении с двухъярусными койками располагались и мы солдаты срочной службы и прапорщики, следующие, как и мы к новому месту службы. Два дня, проведённые здесь, ничем примечательным не запомнились. Единственное, что произвело на нас впечатление – это столовая. В отличие от столов на десять человек, за которыми мы полгода сидели в столовой в ШМАСе, здесь были столы на четверых. Хлеб стоял на столах. Было как-то непривычно видеть интерьер столовой. Казалось, что мы не в армии, а в обычной городской столовой – зашли пообедать. Узнали мы ещё и то, что если нам не повезёт получить назначение в полк сразу, то пребывание здесь может затянуться. А это означает, что придётся поработать грузчиками на здешних складах. Оказалось, кроме выполнения пересылочной функции, в/ч на Парковой - это склады ЛенВО, с военным имуществом .И кроме постоянного состава, здесь работают и такие как мы. На утро, после подъёма и завтрака, мы были отправлены работать на эти склады. Нам выдали технические комбинезоны и целый день мы что-то грузили, перегружали – за давностью лет сейчас даже не вспомню точно. Но счастье улыбнулось мне и ещё одному курсанту из моего ШМАСа – грузину Берулаве буквально следующим утром. Вместо отправки на работы, меня вызвали в строевую часть и вручили очередной пакет. На этот раз потоньше – ведь вся команда, отправляемая в г.Пушкин , состояла из меня и всё того же Берулавы. Мне объяснили в строевой части, как ехать в Пушкин. И вот мы уже едем в электричке, отправившейся с Витебского вокзала. Здесь хочу заметить – мы вполне могли бы ехать на поезде совершенно в другом направлении, ведь Ленинградский военный округ большой. Можно было бы оказаться и на Новой Земле и под Мурманском. Но нам выпал Пушкин, ныне это Царское Село. Я был доволен, что место моей службы будет совсем рядом с Ленинградом. Вот и вокзал г. Пушкина. Мы вышли из вагона и я, заметив среди ожидающих автобус людей офицера – авиатора, капитана, подошёл и обратившись к нему, спросил, как добраться до Красносельского шоссе. Капитан, как сразу выяснилось, был как раз из полка, в который мы и получили назначение. И ехал в полк. И мы отправились вместе с ним. Спустя пятнадцать минут мы вышли из автобуса, прошли несколько вперёд и оказались перед КПП. И мы вошли в будущую жизнь. Прибытие всех выпускников ШМАСов в полк наверное, похоже. Последовательность событий устоявшаяся – сообщили цель прибытия на КПП и были пропущены на территорию части. Затем поднялись в казарму, у нас она была на втором этаже, и дневальный вызвал к нам дежурного по эскадрильям. Дежурный по эскадрильям отправился докладывать о нас дежурному по части, благо что его комната находилась рядом и это не заняло много времени. Потом – я отдал пакет дежурному по части. Дежурный по эскадрильям показал нам койки, на которых мы могли спать предстоящую ночь, до распределения нас в эскадрильи или ТЭЧ. Далее нас повели в санчасть на предмет медосмотра. И здесь случился эпизод, который я запомнил надолго. Мы шли, сопровождаемые дежурным по эскадрильям, ещё по территории части, направляясь к КПП, так как санчасть находилась вне расположения, и надо было идти по улице метров триста. А нам навстречу шёл полковник Мягкий, как мы узнали наш командир полка, в сопровождении коменданта авиагарнизона, капитана из ОБАТО. Поравнявшись с ними, мы перешли на строевой шаг, приветствуя их, но полковник приказал остановиться. Причина остановки выяснилась буквально сразу – полковник, увидел,что я ношу очки с тёмными стёклами. А далее были вопросы – почему очки такие ? Я был готов к таким вопросам. Ответил, что тёмные стёкла в очках - согласно рецепта врача-окулиста. Выслушав мой уверенный ответ, полковник всё же приказал коменданту разобраться с этим вопросом, тот что – то пометил в блокноте, и мы продолжили путь в санчасть. Больше такими вопросами меня в полку никто не беспокоил. И комендант, то ли забыл, то ли решил не заниматься мной. А рецепта на затемнённые стёкла у меня не было. Просто ещё в ШМАСе, будучи в составе группы курсантов, посетивших среднюю школу на 23-е февраля, на обратном пути я заглянул в магазин «Оптика» и увидел эти сразу приглянувшиеся мне очки. Рецепт у меня был с собой, и я заказал себе эти, с тёмными стёклами. И умудрился ещё сходить в увольнение на три часа, что бы получить их. Редкий случай увольнения в ШМАСе. Вот такая история. Прошла первая моя ночь на новом месте службы.Услышав утром команду «Подъём!», я тут же отбросил одеяло на спинку кровати, вскочил с койки и стал одеваться быстро, как в ШМАСе. И только тут я увидел «правильный» подъём в полку. Бойцы вставали спокойно, не спеша. Согласно срокам службы. Вскочили только такие, как мы с Берулавой – прибывшие накануне. Потом мы во всём разобрались, но сейчас это было , что-то непонятное для нас, вчерашних курсантов. К обеду мы были вызваны в строевую часть. Начальник строевой части расспросил нас о типах самолётов, которые мы изучали в ШМАСе, и обрадовался, что это были МиГ-21-е. Как оказалось, полк как раз переходил на этот тип самолётов, после МиГ-17-х и мы были весьма кстати. Я и Берулава попали в ТЭЧ. Я тут же вспомнил капитана – начальника учебного аэродрома в ШМАСе, который на крайнем разводе, перед моей отправкой в полк, пожелал мне попасть именно в ТЭЧ. Я понравился ему за то, что очень легко осваивал приёмы работы на самолёте, прилично знал НИАС, особенно термины и определения.И помогал ему оформлять стенды , используя умение работать со шрифтами и плакатными перьями. После определения нас в ТЭЧ, мы были переведены в кубрик этого подразделения полка, получили постоянные койки, а старшина – младший сержант сверхсрочной службы Шлёма, земляк, из Белоруссии, отвёл нас в каптёрку, где мы получили место на вешалке для парадной формы и шинели и место на стеллаже для вещмешка. В казарме ,кроме внутреннего наряда, были только приехавшие из ШМАСов. Остальные были на аэродроме. Вечером старшина представит нас командиру отделения и остальным бойцам ТЭЧ. А завтра – аэродром. Настоящий. И самолёты. И представление начальнику группы регламентных работ. Моё состояние можно было описАть как смесь интереса и волнения. Впереди полтора года службы. Как она пойдёт у меня. Только время ответит на этот вопрос.
МИГ: Записки механика-прибориста. Служба в полку. Первый выезд на аэродром. Мы стоим около КПП и ждём тягач. Так в полку называют грузовой тентованный атомобиль, предназначенный для перевозки личного состава эскадрилий и ТЭЧ, на аэродром и обратно. Тягачи эскадрилий, кроме того, время от времени, буксируют самолёты. Мы – это механики ТЭЧ, старослужащие и молодёжь, только накануне прибывшая в полк из ШМАСов. Для нас всё в новинку – и то, что теперь мы не среди равных по сроку службы, как это было в школе, а молодые, стоящие на самой нижней ступеньке полковой иерархии механиков. А есть ещё и шнурки, прослужившие год, и старики, у которых за плечами уже полтора года, и даже дедушки русской авиации, готовящиеся уволиться в запас со дня на день. Нам надо привыкнуть к этому, влиться в систему, зная, что каждые полгода наш статус будет повышаться . В это время через КПП на территорию въехал, наконец, наш «Урал» вернувшийся с аэродрома Этот «Урал» - особая отметка ТЭЧ полка. В эскадрильях тягач – это ЗиЛ-131. Первым рейсом всегда уезжали в ТЭЧ офицеры и прапорщики. Второй рейс – наш, механиков срочной службы. Командир отделения, младший сержант дал команду на погрузку в машину. Первыми в глубину кузова, забирались как раз мы – молодые, в соответствии со статусом. Потом шнурки и старики. Сами понимаете, сидеть на продольных скамьях тентованной машины с краю гораздо веселее, чем внутри, под тентом, не видя ничего, кроме соседа слева и справа. Поэтому крайние места – для стариков, это мы усвоили сразу. «Урал» заревел мотором, нас качнуло в сторону заднего борта и мы поехали. Левый поворот и мы едем по улице г. Пушкина. До аэродрома три километра. Правда - это мы узнаем позднее, когда будем сдавать нормы ВСК, и окажется, что от нашей ТЭЧ на аэродроме, до КПП в расположении, ровно три зачётных километра. Нас качает на неровностях дороги и наклоняет на поворотах . Весь путь – не долог, что-то около десяти минут. Сейчас я мало что вижу из кузова, да и не это главное. Главное – это то, что я первый раз в жизни скоро окажусь на военном аэродроме, месте, где мне предстоит прослужить полтора года. Как и ещё несколько молодых, я держу на коленях комплект летней технической формы, которую накануне нам выдал старшина. Здесь тёмно синяя куртка и брюки с накладными карманами, такого же цвета берет и тапочки на микропористой подошве. Во всё это мне предстоит переодеться. «Урал», миновав жилые кварталы, подъехал к воротам. Это - въезд на аэродром. Нормальное положение ворот – закрытое. Машина остановилась, а ворота медленно стали открываться. Ворота были распашные, а механизм открытия представлял собой пару гидроцилиндров, снятых, как я узнал позднее, с шасси МиГ-17-го и гидромотора с баком. Пока мы стояли, нам удалось увидеть и здание метеостанции полка. Оно находилось рядом с КПП. Наконец, ворота распахнулись на всю ширину, и наш тягач въехал на аэродром. Мы ехали по неширокой дороге, расположенной параллельно рулёжным дорожкам. Справа по ходу движения промелькнули склады боепитания и ГСМ. Тягач ещё раз повернул, на этот раз налево и мы въехали на бетонку рулёжной дорожки. Она в этом месте была довольно широкая и на ней стояли Ту-16-е, Ту-22-е и еще много разных самолётов. Ил-38 и Ил-18 с удлинённым носом. Як-28-е. Это были не самолёты полка. Аэродром использовался не только моим полком истребителей – бомбардировщиков. Это был аэродром совместного базирования . Здесь была рембаза, на которую и пригонялись для ремонта ,увиденные нами из кузова тягача самолёты. Впечатление от увиденного было огромным. Между тем «Урал» стал сбавлять ход и, свернув направо с рулёжной дорожки, проехал ещё метров двадцать и остановился. Мы выпрыгнули из кузова, и взору нашему представилась ТЭЧ – двухэтажное здание с присоединённым к нему переходом ангаром. Слева от нас навес, со стоящими на колодках ЗиЛ-131-ми с кунгами. Там же стояли и различные прицепы с оборудованием. На бетонке перед зданием находился Миг-17-й с расстыкованным фюзеляжем, а рядом с ангаром – МиГ – 21-й, поднятый на домкраты. Всю эту картину я в этот момент просто зафиксировал в памяти. Я впитывал ощущения, на большее я сейчас был не способен – слишком много нового я увидел сразу. Мои наблюдения прервал незнакомый капитан, подошедший к нам и задавший вопрос - кто из прибывших новичков приборист. Как оказалось - это был мой будущий начальник группы регламентных работ капитан Кирьянов. Мы с Берулавой подошли к нему и представились. Потом капитан повёл нас с собой. Мы вошли в здание и поднялись на второй этаж. Группа авиационного оборудования занимала две большие комнаты со стендами для испытания снятых с самолёта агрегатов, а также ещё три меньшие по размерам помещения – для отдельных испытаний кислородного оборудования и тарирования бароспидографов и САРППов. Два упомянутых мной прибора служили в наше время для автоматической регистрации параметров полёта самолёта. Войдя в большую комнату, мы увидели и остальных механиков группы – прапорщиков и двух человек гражданских. Это были служащие Советской Армии Женя Зейда и Толя Бекелев –ленинградцы. Механики с большим опытом работы. Женя был большим спецом по устранению любых неисправностей авиаоборудования , А Толя занимался кислородным оборудованием. Наш начальник представил нас. Нам были отведены шкафы для переодевания и мы переоделись в техническую форму и сразу стали похожи на остальных. Разве что форма наша было поновее и почище. Пока мы ещё были скорее зрителями, чем участниками происходящего. Механики, получив задания, ушли работать на самолёты, стоящие в ТЭЧ на регламентных работах. А нам, наш капитан прочитал лекцию по технике безопасности и отправил с одним из наших механиков-прапорщиков на самолёт в качестве помощников, основная задача которых была смотреть внимательно и не мешать тому работать., Более подробно я первый день на аэродроме не запомнил. Может быть, помешало волнение, а скорее всего – обилие впечатлений. Сослуживцы мне понравились, начальник группы производил впечатление уравновешенного и знающего офицера. Кажется, начало было хорошим. Примечание: все фотографии - с аэродрома базирования моего полка.Сделаны в 90-х годах. Найдены в сети.
Ion Popa: Погода плохой не бывает - 1 Часть 1. Туман, неба не видно Проснулся я от того, что какой - то тяжёлый и тупой предмет ткнулся мне в плечо. Я открыл глаза. В тусклом свете ночника, покачиваясь в такт ритмично постукивающему на стыках рельсов вагону, сидя спали, прислонившись друг к другу одетые в рванину молодые люди, лет, эдак, под 18 - 20. Столкнув с плеча чью - то, одетую в грязную ушанку голову и ловко увернувшись от свисавшей с верхней полки руки я встал и, не разбирая дороги, пошёл по беспорядочно разбросанным по полу сумкам и рюкзакам в туалет. В вагоне стоял тяжёлый запах грязных носков, немытых тел и винного перегара. Вернувшись на место из недалёкого путешествия умытым и слегка взбодрившимся я уставился в окно. Светало. Мимо проносились едва видимые через заляпанное стекло рваные клочья тумана. Наступало утро 10 ноября 1976 года. Воинский эшелон шёл на северо - запад, в Польшу. И только содержимое нашего, последнего в составе вагона, должно было быть выгружено в Могилёве. А пока мы находились в полосе отчуждения. Уже не гражданские, но ещё не военные. И пока наше будущее в густом тумане, в памяти легко всплывали эпизоды из недалёкого прошлого... Призывная комиссия у меня случилась точно в день моего 18-ти летия, 18 октября 1976 года. Помню, что получив повестку, я ещё подумал, что ничего себе, подарочек от родной армии... Октябрьский райвоенкомат Кишинёва представлял собой одно - и двухэтажные строения, соединённые между собой самым причудливым образом. И вот, в течении целого дня по всем этим этажам и переходам неспешно перемещается из кабинета в кабинет серая масса, именуемая призывниками. Последний раз проверяются и уточняются факты коротеньких, пока, биографий. Далее, унизительная в некоторых моментах медкомиссия. Хотя и без смешных эпизодов не обошлось, благо всякого рода чудиков всегда и везде хватает. Врачиха, проверявшая слух, сидела в нескольких метрах от проверяемого и шёпотом произносила цифры, которые надо было повторить. И вот сел этот чудик на стул и она ему из угла шепчет: - Двадцать пять. Он ей также шёпотом отвечает. Она снова шёпотом: - Тринадцать. И он шепчет в ответ.Ну, врачиха не выдержала, да как гаркнет на него, чего, мол, шепчешь, а он в ответ, что сами же просили за вами повторять... Славно мы тогда оторжались. И вот, после прохождения медкомиссии, финальный аккорд... Захожу, в одних трусах, в комнату, где за столом сидит святая троица, единая в трёх лицах... Военком подполковник Лещенко, представитель райкома комсомола и какой-то Герой Социалистического труда. Начинают листать моё дело и тут Герой вдруг восклицает: - Да у него же сегодня день рождения! Все начинают меня поздравлять, жать руку. Выглядело это довольно нелепо, учитывая, что все были при галстуках, а я - исключительно в трусах. Но на этом Герой не успокоился и предложил мне, в качестве подарка, самому выбрать род войск, где я хотел бы служить. Ну, я и не задумываясь ляпнул: - ВВС. - Молодец, - сказал военком и вписал мне в личное дело "ВВС наземные". И только по дороге домой до меня дошло, какую я сотворил глупость. Ведь наземные ВВС,с большой долей вероятности - это рота охраны. Но всё сложилось по другому... На Республиканском сборном пункте 6 ноября 1976 года, в предпраздничный день, всё говорило за то, что служить я буду в ВВС, в роте охраны. Поэтому, когда нам раздали военные билеты и отпустили на праздники домой, настроение было, хуже не придумаешь. Рота охраны... Через день на ремень. Два напрочь потерянных года. Но 9 ноября раздался, поистине, голос с неба, усиленный динамиками, возвестивший, что призывников Чапкого,Тюпу и меня ждут у трибуны. Там нас ждал высокий, полный майор - авиатор с нашими личными делами. Он велел нам следовать за ним и пока мы шли, то строили самые различные предположения о нашей дальнейшей судьбе. Майор подвёл нас к группе призывников и сказал стоящему рядом с ними ефрейтору с погонами пограничника, что команда, наконец-то, сформирована. На все наши вопросы майор Сёмкин и ефрейтор Семёнов отвечали стандартно: - Всё узнаете потом... Но, всё-таки, в итоге, Семёнов раскололся и сказал, что едем в Могилёв, в учебку. Я ещё успел до отправки махнуть через забор и смотаться домой, чтобы сообщить эту новость.Правда, сильно смущали пограничные погоны ефрейтора, но он на эту тему упорно молчал. Потом был марш на вокзал, шмон на предмет наличия спиртного, погрузка... И вот, уже скоро пойдут вторые сутки, как мы, пятьдесят призывников из Молдавии едем сквозь дождь и туман выполнять нашу священную обязанность... Я и Чапкий - из Кишинёва, Тюпа из Дубоссар, Витя Безбушко из Тирасполя, остальные - из сёл, многие едва говорили по - русски.Часам к 9 -ти народ проснулся, кое - как привёл себя в порядок и позавтракал остатками взятой с собой домашней провизии и выданным уже в поезде сухпаем, запивая всё это вином, которого протащили, несмотря на шмон, целое море. Я подсел к Вите Безбушко. Он в прошлой, гражданской жизни, был, оказывается, начальником пожарной команды. Маленького росточка, кругленький, с крупными чертами лица он был самым старшим из нас. Достав из рюкзака толстый, потрёпанный блокнот, Витя стал показывать мне перерисованные из книги "Атлетизм" комплексы упражнений, которыми он собирался заняться в армии. Так, за неспешным разговором и скоротали мы медленно тянущееся время. Ближе к обеду прибыли, наконец, в Могилёв. Там погрузились в два грузовика и поехали в часть. По дороге, несмотря на присутствие в машине майора Сёмкина, допили недопитое. По прибытии в часть, нас, в первую очередь, отвели в столовую и накормили. На масло, к которому почти никто из нас не притронулся, тут же налетели бойцы, как потом выяснилось, постоянного состава. Потом, пока ожидая старшин рот, стояли на плацу, самые информированные и ушлые прятали в кустах деньги,чтобы старики не отобрали. Наконец пришли два прапорщика, старшины рот, со списками и началось распределение по ротам. Прапора были один маленький и толстенький, другой высокий и худой.И я загадал,что если попаду к высокому, то всё будет хорошо... И вот всё ближе, двигаясь по алфавиту, они приближались к моей фамилии. Я напрягся в ожидании. - Попа Ион! - выкрикнул высокий. Я облегчённо вздохнул...
МИГ: Записки механика-прибориста. Скосить к …….! Воспоминания о службе в армии – непременный атрибут любого мужского сборища. Да и не только мужского. На памяти множество примеров того, как даже на ежемартовском застолье в честь любимых женщин, после нескольких тостов за них, за наших, за драгоценных, нет-нет, да произнесёт кто-то из присутствующих мужиков – …а помню в армии был случай по этому поводу (или не поэтому вовсе), и женщины понимающе переглядываются…и слушают, если они, конечно, умные женщины. Одним словом – служба не забывается и даже более того – то, что по молодости лет казалось смешным или необязательным, по прошествии времени обретает истинный глубинный смысл. Один, именно такой случай я и предлагаю вниманию читателя. Лето, авиаполк в г.Пушкине – ныне Царское Село, вечерний развод. Заступающий дежурный по части проводит смотр и инструктаж нарядов. В строю авиамеханики, кому на предстоящие сутки придётся оторваться от гаечных ключей и отвёрток, отойти от запаха авиационного керосина и взять в руки автомат. Наряду в столовую правда придётся брать что-то другое – ножи, для чистки картошки, тряпки и швабры, весь нехитрый кухонный инвентарь. Здесь же и караул на Знамя части, или ,как мы говорили – «на флажок». Всё проходит буднично, как проходило тысячи раз, и будет проходить, доколе будет существовать Советская Армия и лучшая её часть – Военно-воздушные силы. А теперь по – порядку . Караул на Знамя части состоял из четырёх человек – прапорщика- начкара и трёх солдат – караульных. В этот караул ходили в парадной форме – уважали Знамя. И вот, когда заступающий дежурный подошёл к караулу, на дорожке, ведущей к месту развода, показался начштаба полка подполковник Бялкин Марк Давыдович. Подойдя к строю, он поздоровался и услышав в ответ дружное - Здравия желаем товарищ подполковник! - решил проверить заступающий караул по действиям при нападении на пост. И взгляд его обратился на крайнего в шеренге молодого бойца, служившего в полку после ШМАСа (школы младших авиаспециалистов) всего ничего – пару месяцев. Задаёт вопрос – Ваши действия при нападении на пост. А солдат растерялся, да и было от чего – по службе на аэродроме он имел самого большого начальника – это капитана, а тут сам начштаба, подполковник, которого он видел только издалека, задаёт ему вопрос. И ответил он по уставу так – если нападающий появится на втором этаже, а пирамида со Знаменем стояла там, рядом с кабинетом командира полка, то он крикнет - Стой! Кто идёт! и потом - Стой стрелять буду…. На этом месте немного задержимся. Марк Давыдович, услыхав такой ответ, побагровел и по - моему у него дыхание перехватило…а дальше было это – Что?! Что ты будешь кричать ?....Не успеешь ты ничего крикнуть!...Скосить к фуям любого, кто покажется ночью из-за угла лестницы на второй этаж!.. Ты понял ? Скосить к фуям! Я за всё отвечаю! Строй замер. А подполковник продолжал – Уничтожив негодяя, ты должен разбить стекло пирамиды, вынуть Знамя и выбив раму в проходе между кабинетами комполка и моим, прыгнуть на землю со второго этажа и занять круговую оборону! Начштаба замолчал и оглядел строй развода. Было очень тихо. Пауза продолжалась несколько секунд. Уже спокойно, подполковник вновь обратился к заступающему в караул солдату – Теперь Вы поняли ? - Так точно. - Продолжайте развод! – обратился начштаба к дежурному по части, повернулся к строю спиной и по той же дорожке направился к зданию штаба. Вспоминая сейчас этот эпизод своей воинской службы, я понимаю нашего начальника штаба. Потерять Знамя полка недопустимо. За это полк подлежит расформированию, а командир идёт под трибунал. Мы учили уставы, но когда вот так, эмоционально и зло, на одном дыхании, опытный офицер, годящийся по возрасту нам в отцы, преподал нам урок жизни – это запомнилось навсегда. А полное осознание сказанного пришло позже, когда мы из юношей стали мужчинами и ….то, что раньше казалось смешным и необязательным, обрело истинный глубинный смысл.
Юрий: Записки выпускника Барнаульско-Рубцовского ШМАС 1967 года Путь в авиацию (продолжение2) Ночь. Входим в казарму. Нас встречает дежурный.Полумрак,храп,стоны и непривычный с морозца запах. Развели по кроватям и,наконец-то,улеглись. Но радость была недолгой,казалось только заснул,и вдруг команда:"РОТА ПОДЪЕМ". Вокруг поднялся вихрь ,все вскочили ,а мы сидим на кроватях и ничего не понимаем.Сосед мне кричит "Давай скорее вставай",но тут выручил дежурный,который объявил,что вновь прибывшие на построение не выходят.Нам повезло немного,в этот день было воскресенье и подъем был на час позже в 7-00,хотя разница в 4 часа с Москвой сильно ощущалась в первые дни. После того ,как рота убежала на зарядку,дежурный и нам велел одеваться,что мы с грехом пополам сделали,к военной форме надо было привыкать. После завтрака,где я пытался заглотить макароны на большой алюминиевой тарелке (аппетита не было совсем,но он скоро появится)нас распределили по взводам и я попал в пятый взвод,теперь моя койка была на втором ярусе у стеночки. Из первого дня службы вспоминается только приятное-вечером повели в клуб кино смотреть и замкомвзвода объяснил нам распорядок дня и другие обязанности курсанта.Запомнилось только,что вставать надо за 45 секунд и ложиться в эти же 45 секунд. Вечером мы это уже на себе ощутили,когда после поверки прозвучала команда "Рота 45 секунд- ОТБОЙ" и началось. Я не успел и еще кто-то и тут же "Рота 45 секунд - ПОДЪЕМ" и так несколько раз. Чтоб к этому не возвращаться могу сказать,что рекорд у нас был 18 ПОДЪЕМОВ-ОТБОЕВ. Причем в основном гоняли перед отбоем,утром времени мало было.Так что фактически засыпали около 23 часов ,хотя отбой был в 22-00. Один раз я, явно опаздывая,заскочил на второй ярус не сняв штаны, и дежурный засек и опять "Подъем". В этой части в туалет после отбоя разрешали вставать только через час. В общем порядки были строгие,да и профессия военная была ответственная.В понедельник после зарядки(а морозы в те дни стояли под 50 градусов),поэтому мы только бегали ротой по периметру части в гимнастерках около километра,точно не помню,темно, мороз и топот сапог,а потом "Справа по одному в казарму -МАРШ,а наш взвод пятый-последний-холодрыга. Из занятий в эти дни помню только строевую на морозе,когда нам не разрешили сразу опустить на шапках уши и в результате мои уши замерзли до хряща,когда отходили,испытал целую гамму неприятных ощущений ,а через день уже треснули и стала сочиться сукровица(простите за натурализм),Солдатикам из Закавказья на уши в санчасти наушники с мазью из бинтов сделали,они сильно пострадали,мне только смазали чем-то.Не знаю,наказали ли замкомвзвода, который с нами строевую проводил,но нам не легче было. Еще вспоминаются несколько походов на лыжах в сопки под брюхом,идущих на посадку гражданских лайнеров.Вообще в эти две недели,что я служил в Красноярске,нам по нашей будущей профессии практически ничего не говорили,только сказали ,что наш взвод особенный и мы будем служить на локаторных станциях,которые отслеживают и ведут самолеты при взлете и посадке,а технику мы будем изучать только после принятия присяги(в классе все схемы были повернуты к нам тыльной стороной-секретность.) Одним словом мы проходили курс молодого бойца. И вот наступил День принятия присяги - 5 декабря 1966 года.Кто помнит-это День Конституции СССР-праздничный ,нерабочий день. Присягу принимали по взводам в классах из-за сильных морозов. Учили присягу наизусть"Я такой-то принимаю военную присягу и торжественно клянусь и т.д....." В столовой был праздничный обед и выдали несколько штук печенья. Замкомвзвода собрал желающих и повел на соседнюю улицу в фотографию.Поскольку нам парадную форму не выдавали,фотографировались в его кителе сержантском. До сержанта я потом не дослужился. На следующий день в классе нам показали схемы и часть оборудования в макетах,а вечером случился очередной зигзаг в судьбе военной.Вечером меня вызвали в штаб и приказали получить на складе все,что положено по вещевому довольствию. Получил вещмешок,парадную форму,шинель,погоны,фуражку и еще что-то,по мелочи. Собрал все свои вещи и опять прибыл в штаб,где нас (четверых)посадили в автобус и отвезли на вокзал в сопровождении офицера. По дороге нам объяснили,что ,оказывается,нас пожалели,(все четверо-очкарики),чтоб мы у локатора глаза не испортили совсем и мы убываем в Барнаул в школу младших авиаспециалистов для обучения по специальности механик самолета. Между Красноярском и Барнаулом примерно 1000 км так,что сутки в пути и на следующий день прибыли в Барнаул, где меня распределили в третью роту ,второй взвод на специальность механик по самолету и двигателю АН 12.
Ion Popa: Погода плохой не бывает - 1 Часть 2. Дымка Письмо родителям... Здравствуйте, мама и папа ! У меня всё хорошо. Доехали нормально. Служить я буду в Могилёве, в школе младших авиационных специалистов. Получу специальность механика метеоприборов, метеонаблюдателя. Срок обучения - полгода. Кормят вполне приемлимо. По службе никаких проблем нет, так что не волнуйтесь. Ион. Письмо Н. Привет... Вот и прошли первые две недели службы. Началось всё с того, что мне кардинально поменяли внешний вид. Пришла к нам прямо в часть тётенька - парикмахер и безжалостно срезала мои роскошные кудри а - ля Анджела Дэвис под ноль. Потом старшина выдал нам форму. Сама процедура напоминала сцену получения нами спортивной формы перед поездкой на сборы в Крым, помнишь? Только вместо трусов и футболок - подштанники, вместо cпортивного костюма - повседневная х/б, вместо болониевой куртки - парадка. Ты помнишь, как я молился на свои чешские "ботасы" ? Теперь я молюсь на сапоги - лицо солдата. Так что теперь ты бы меня не узнала. В прошлом остались расклёшенные брюки, водолазки, тупоносые туфли и джонленноновские очки. Кормят не бог весть... Как у нас на тренировках в лесу, только вместо тушёнки - сало, да вместо сгущёнки - кисель. Кино здесь показывают три раза в неделю, вот только репертуар... Смотрели фильм начала 50-х годов про колхозную жизнь, а я вспоминал, как мы с тобой смотрели "Романс о влюблённых"... А ещё каждый вечер, когда мы со строевой песней маршируем по территории, я вспоминаю наши посиделки с гитарой, песни Высоцкого, Визбора. Сейчас со всех сторон несётся про пуговицы в ряд, про полевую почту и про солдаты в путь. Помнишь, как ты читала в пионерлагере у Жюля Верна про папуасов и алеутов? Здесь, в учебке, собраны "аулеты" и "папаусы" со всего бескрайнего Советского Союза. Молдаване, гагаузы, немцы, казахи, есть даже один лакец... Для многих русский язык - экзотика. Но на занятиях, пока, кроме уствов и текста присяги ничего не изучаем, так что все справляются. А ещё вспоминаю наш вечерний техникум. Последняя пара заканчивалась в 22.30, а потом мы ещё шли с тобой через весь город до твоего дома... А тут в 22.30 мы уже в коечках баиньки. Вот только боюсь, что со спортивным ориентированием у меня после армии могут быть проблемы. Ведь тут о спорте не имеют никакого понятия. По утрам несколько минут машем руками, да потом с километр трусцой по территории. И это всё. На этой оптимистической ноте заканчиваю. Передавай привет ребятам на заводе, в команде, в техникуме, всем нашим. Всех помню и люблю. Ион. Письмо другу.... ЗдорОво! Cегодня у нас в учебке праздничный день, мы принимали Присягу. Так что можешь поздравить, теперь я настоящий воин. Занятий сегодня нет, а потому появилось время чиркнуть пару строк. Уже втянулся я в армейскую жизнь. И, прямо скажу, не испытал с этим никаких проблем. Подъём, пародия на зарядку, уборка территории или казармы, завтрак, занятия (уставы, политподготовка, немного автомат, строевая подготовка), обед, самоподготовка, ужин, личное время (его немного, но хватает на всё: и подшить подворотничок, и газету почитать в ленкомнате и просто покалякать), программа "Время" по телевизору, прогулка строем с песней перед сном и в койку. И так каждый день. В пионерлагере, если помнишь, режим был примерно таким же. Раз в неделю - наряд. Тоже ничего такого. На кухне был полтор раза. Выковыривал глазки из картофелин после картофелечистки, да мыл на кухне пол. Дневальным тоже не сложно. Стоишь себе на тумбочке да орёшь изредка:"Дежурный на выход". А в штабе и на КПП, вообще, лафа. Теперь, после принятия присяги, добавится ещё караул. После присяги нам можно доверить оружие. И это оружие - автомат АКМ. За время похождения курса молодого бойца мы пару раз разбирали и собирали автомат, после того, как сержант объяснил нам его устройство. Но, после уроков нашего школьного военрука, это всё, как сам понимаешь, семечки. Потом было одно практическое занятие по прицеливанию. Прямо в казарме установили автомат в неподвижный станок и каждый произвёл три условных выстрела по цели, которую один из нас гонял, следуя нашим указаниям по листу бумаги, отмечая карандашом "пробоины". Потом линейкой измерялось расстояние между ними и в зависимости от результата выставлялась отметка. Я первые две "пули" всадил одна в одну, а вот третью... То - ли я станок сдвинул, то - ли случайно первые два один в один вогнал, короче - третий выстрел ушёл далеко в сторону. И, как итог, общая оценка - три балла. А на стрельбище был, вообще, цирк. Все стреляли по одним и тем же мишеням, а каждую новую пробоину обводили мелом, так что простор для фальсификации результатов был весьма широкий. Шёл мелкий дождик и мне водичкой залило очки, а так как, ты же знаешь, я и без того слепой, то куда - то там попасть было просто нереально. Поэтому я просто навёл автомат в район мишени и, не целясь, нажал на спусковой крючок три раза. Когда мы подошли к мишени, то к своему удивлению я увидел, что одна пуля попала в восьмёрку. Две остальные ушли в "молоко". Но сержант быстро исправил положение, стерев мел вокруг двух десяток, так что подошедший офицер записал мне отличный результат - 28 из 30. Даже благодарность за отличную стрельбу получил я от командира взвода. Ну, сравнишь разве этот цирк с тем, как мы в школе стреляли, помнишь? И одиночными, и очередями, и трассирующими, и по движущимся мишеням... А здесь, кажется, этим цирком всё и ограничится. Ну, да ладно... Вот завтра приступим к изучению специальности, будет поинтересней. На этом прощаюсь. Привет всем нашим. Настоящий солдат Ион.
МИГ: Записки механика-прибориста. Служба в полку. Обычный день. Незаметно проходит время. Уже год службы в полку позади. Дни следуют за днями, и все они, в основном, похожи один на другой. Я уже привык к белым ленинградским ночам, к форсажному грохоту наших МиГов, взлетающих прямо над спящей казармой, к ночным возвращениям с полётов друзей – эскадрильцев. Мы уже многое умеем делать на самолёте, кожа на руках огрубела и пальцам держать гаечный ключ сподручнее, чем скажем, авторучку, чтобы написАть письмо домой. Моё хэбэ ушито и постирано в слабом хлорном растворе, к нему пришиты новенькие голубые погоны и петлицы, на поясе – кожаный ремень, заменивший «дубовый» шмасовский из кожзаменителя, а на груди справа, красуется значок специалиста второго класса, и вот-вот, через пару недель, я заменю его на новый – первого класса. Приказ уже подписан, по сведениям друга – писаря строевой части. В общем – всё нормально.ШМАС дал нам знания, а полк сделал из нас полноценных механиков. А теперь немного о самом обычном дне службы в полку. Подъём в шесть тридцать. Дежурный по эскадрильям громко оповещает нас о начале нового дня и даёт нам понять, что пора вставать – т. е. звучит команда – «Полк! Подъём!». И процесс начинается – поднимаются с кроватей все, но с разной скоростью. Сначала молодые, потом согласно полковой табели о рангах и остальные – шнурки, потом старики. Вставшие идут в тапочках, с полотенцами на шее и с зубными щётками в умывальник и здесь холодная вода делает своё дело – не проснувшиеся , просыпаются окончательно. В чём сила армии – в постоянном воздействии на солдата, что бы служба мёдом не казалась. И начинается этот процесс в умывальнике. Никакой горячей воды, никаких нежностей и послаблений – холодная вода - лучший способ привести бойца в боеготовое состояние. Затем зарядка . Процесс в полку достаточно стихийный. Если на улице тепло и солнечно, то и есть желание руками помахать и на турнике подтянуться, а если дождь или холод, то молодые, конечно, обязаны, а вот остальные ищут способ избежать неприятной процедуры. Тут годится всё – и выйдя, свернуть за казарму и затаиться от старшины, а лучше всего зайти в «предбанник» мастерской по ремонту обмундирования, благо он располагался вдалеке от спортгородка и вмещал достаточное количество «ветеранов ВВС». Но были случаи, когда весь полк, как один человек, усердно выполнял все положенные комплексы упражнений. Так бывало, когда утром в казарме появлялся начальник физподготовки полка, майор Дубинин и очень бодро объявлял о том, что он лично проведёт сегодня зарядку. И проводил, сомолично делая упражнения – куда уж тут было податься. Благо, что это было нечасто, да и погоду майор всегда выбирал хорошую. Вернувшись в казарму, мы успевали прослушать прогноз погоды полковой метеостанции. Репродуктор висел над входом в спальное помещение и в голове до сих пор крутятся пару фраз из него – « облака слоисто- кучевые, кучево- дождевые…нижний край облачности…», больше не помню. Потом завтрак. Послужив с полгода в полку и сбросив ещё пару килограмм после ШМАСа, достигнув массы тела в 68 кг, я уже частенько утром кашу есть не хотел, а ограничивался чаем и хлебом с маслом. Зато в обед вся пайка шла на ура, несмотря на небогатый выбор блюд (это – шутка, про выбор, конечно). Потом строем шли к КПП и, дождавшись своего тягача, опять - таки по ранжиру, занимали места в кузове и можно было с десяток минут поглазеть на утренний город, и немногочисленных прохожих, среди которых иногда встречались и девушки. Это - наш "Урал".Зима. Крайние места - самые популярные у стариков. Отсюда виден город и девушки. Аэродром встречал ветром, почти всегда, огромное открытое пространство продувалось насквозь. Наш ДСП менял часового роты охраны, стоянка открывалась, мы шли в свои группы, переодевались в техническую форму. Шкафы для переодевания стояли в одной из комнат каждой группы ТЭЧ. Здесь же переодевались и прапорщики – механики и офицеры – техники. Интересен был этот утренний процесс. Приехавшие из Ленинграда, из дома, прапорщики, а у нас были двое таких - Шура Реснеев и Алексей Алексеевич Козлов – рассказывали что-то из городской жизни. Здесь же можно было услышать анекдот. Было как-то хорошо, казарменный дух на время уходил в сторону, и эта отдушина была приятна сама по себе. С молодыми прапорщиками мы солдаты, были на «Ты», как и с нашими гражданскими механиками, служащими СА. Это было нормально. С нашими лейтенантами-техниками – конечно на «Вы». Как и с прапорщиком Козловым – возраст его был уже за сорок, он был разведён, и по этой причине слегка задумчив и частенько на своей волне. Это часто было причиной шуток коллег-прапорщиков и лейтенантов. Затем начальник группы капитан Кирьянов давал задания всему личному составу группы и мы, получив инструмент, расходились на самолёты. Снять агрегат, принести в лабораторию, поставить на стенд и вместе с техником группы проверить (конечно, ответственную работу делал лейтенант). А потом – снова на самолёт. Устанавливать агрегат. Доклад об окончании установки, проверка правильности установки техником группы. Расписаться в журнале. В этой связи хорошо запомнился случай, когда я установив снятые ранее приборы в кабине на приборную доску, подсоединил к ним дюриты, зажал хомутами и стал закрывать приборную доску. Но, как выяснилось потом, я не совсем аккуратно подсоединил шланги.Пришлось пересовывать дюриты, путаясь в хитросплетениях заприборного пространства Кто хоть раз заглядывал за приборную панель, тот знает как там много всего – дюриты, ШР и всё это должно быть правильно подсоединено к приборам на панели. И это в придачу, был первый регламент на МиГ-21-м в ТЭЧ, после МиГ -17-х. Все волнуются, диспетчер – прапорщик Карасёв сверху из диспетчерской, по трансляции напоминает отстающим, что их время работы на самолёте заканчивается. А у меня не закрываются замки приборной панели. Сбегал в лабораторию, принёс силовую отвёртку, как раз для таких случаев – уф, закрыл. Меня уже выгоняют из кабины радисты – пришло их время. Мокрый, пришёл в лабораторию, доложил. Расписался. На сегодня всё. Построение после рабочего дня. Офицеры уезжают, мы остаёмся ждать второго рейса. Всё те же три с небольшим километра до казармы. Едем и разглядываем вечерний город. КПП. Выгружаемся из «Урала» идём в казарму. Чистка сапог, старшина не дремлет. Строем в столовую. Ужин. Жареная рыба. Каждый день.Рыба хорошая и вкусная. Но гарнир – капуста кислая, тушёная. Едим рыбу, пьём чай. Кто не наелся - идёт в чайную. Колбаса докторская, пряники, лимонад. Чуть позже – спортгородок. Подъём переворотом, выход силой, кто может – делает «склёпку». Молодые, здоровые. Мы уже обязаны уметь делать «дембельский выход» на турнике. Отрабатываем его. Выпендриваемся друг перед другом. Потом – ленкомната, телевизор. Свободное время. Половина одиннадцатого – время вечерней поверки и отбой. Умылись – отбились. Казарма затихает. День прошёл.
Политко Сергей: А еще кто нибудь из " молодых" воинов солировал - " Дембель стал на день короче !" и, уже вся полковая молодежь - хором - " Старикам спокойной ночи !". Как правило с этим уже никто не боролся, ни старшины, ни дежурные по части офицеры считая это солдатским чудачеством.
МИГ: Записки механика-прибориста. Полк. Свободное время. Маленькие радости. Как всем известно, кроме службы, в армии есть ещё и свободное время. Его не так много, дабы солдат не потерял нить службы, но оно есть и как мы его проводили, попытаюсь сейчас рассказать. Сразу оговорюсь, что описывать достаточно редкие случаи принятия спиртных напитков здесь не буду. Выделю это в отдельный рассказ, да и то потому, что случай, который собираюсь описАть в дальнейших записках, был довольно интересен и мог привести к далеко идущим последствиям. Сначала о свободном времени в самом прямом смысле. Каждый день после ужина наступало это самое свободное время. И каждый как мог его использовал.Что можно было сделать в этот достаточно короткий промежуток времени ? Это зависело от времени года, от интересов самого бойца, и конечно, от желаний и планов нашего старшины. А теперь по порядку. Летом, после ужина многие из нас любили позаниматься на снарядах в спортгородке. Турник и брусья – любимые снаряды. К слову – умение работать на них добавляло к твоему негласному статусу во внутриполковой иерархии лишние баллы. Таких уважали и немного завидовали. Конечно, на достаточно скудном солдатском рационе лишней мышечной массы на нас не наблюдалось, но быть подтянутыми и в меру мускулистыми удавалось. Просмотр телевизора в ленкомнате тоже был процесс весьма популярный. Каждая эскадрилья и ТЭЧ с управлением полка имели свои отдельные ленкомнаты. Так как по внутреннему распорядку ТЭЧ и управление были объединены, у нас был один старшина и одна общая ленкомната, самая большая по размерам в полку. Напомню коллегам об управлении – это подразделение полка, в котором были собраны в основном не механики, а писари, укладчики парашютов, секретчики, фотолаборанты, механик служивший в т.н. «высотном домике», где происходил процесс одевания лётчиков в высотно-компенсирующие костюмы, или в противопергрузочные, в общем хранилась вся амуниция лётного состава, бойцы работавшие на учебной базе полка и обслуживающие тренажёры – в общем все, кому не пришлось подняться в классности выше третьего. Просмотр телевизионных программ не всегда проходил спокойно – на память приходит масса случаев, когда в разгар фильма, появлялся наш старшина и кто-то оказывался крайним, кому-то не везло.Старшина забирал несколько человек на работы, которые мы считали совершенно ненужными в момент просмотра выступления певца Клиффа Ричарда, к примеру, а старшина горел желанием непременно эти работы выполнить.Так ,однажды, весь личный состав ТЭЧ и управления, свободный от нарядов занимался снятием при помощи штык-ножей, краски с нашей пирамиды в оружейной комнате.С последующим лакированием. Это наш старшина увидел лакированную пирамиду, будучи в гостях у коллеги в ОБАТО. И тут же загорелся желанием сделать так же. Следующим по популярности занятием было писАние писем домой. Потом – чтение книг, благо библиотека у нас была неплохая, и я за службу умудрился прочитать довольно много. Занятие хорошее, отвлекающее от ежедневной рутины. Было ещё одно увлекательное занятие – игра в футбол. Мы в ТЭЧ играли на поляне, с установленными на ней воротами – спасибо группе СМГ.Поляна располагалась за лабораторным зданием , сразу за оградой нашей стоянки. Играли после работы, когда уезжали офицеры и у нас было минут сорок до ужина. Были ещё разговоры друзей, игра на гитаре, прослушивание «Полевой почты Юности». Но это были так сказать внутрениие маленькие радости, происходившие в казарме, в расположении полка. А были ещё и увольнения, походы с офицерами в Екатериненский парк, осмотры дворцов и прогулки по тенистым аллеям. Город Пушкин (ныне снова Царское Село) имел в этом смысле почти неограниченные возможности. С лейтенантом Широким, техником моей группы АО ТЭЧ перед входом в Екатериненский парк.На переднем плане водитель зам. комполка по ИАС Песков, далее - А. Глотов - группа САПС ТЭЧ, потом ваш покорный слуга. Чем то меня здорово рассмешили.Спиной к объективу стоит лейтенант Широкий. Один раз весь полк возили в Ленинград в театр, где на девятое мая мы смотрели спектакль на авиационную тему в Великой Отечественной войне. Был интересен и спектакль и что немаловажно – сам процесс поездки. Вот таким он был вкраце – строем до вокзала в парадно-выходной форме, две остановки на электричке до станции метро Купчино, потом поездка в метро. Покупали мороженое, смотрели на девчонок, словом отдохнули от службы на славу. В увольнение ходили не часто, и поэтому, когда молодые лейтенанты, которых отправляли ответственными в подразделения, появлялись в воскресенье в казарме, они не могли отказать нам в просьбе сводить желающих в кино в город. Такая форма отдыха солдат-механиков у нас была принята. Ходили, конечно, не все желающие, но всё-таки больше, чем в увольнения. Не службой единой жив солдат. Всё, что я вспомнил, было и в других полках и подразделениях. Были свои особенности и возможности. Кто-то может добавить, но никто не может отнять от наших маленьких солдатских радостей.
Политко Сергей: МИГу - это вы жили " по буржуйски "если у каждого полкового подразделения была своя ленинская комната с телевизором. У нас в полку была одна на всех. Правда и нас то было не так много, по моему 74 солдата - срочника. Как наверное и везде, ТЭЧ - самое большое подразделение. Я же служил в самой малочисленной эскадре, в которой нас срочников было 8 бойцов, и поэтому так называемое Управление полка было формально приписано к нашей 2-й эскадре. Действииельно старшина у нас был один и один командир отделения на всех. В свободное время обычно писали письма, читали книги, занимались в спортзале и реже смотрели телевизор, так как на это время редко приходился какой нибудь фильм, а даже если он и шел, то досмотреть его не удавалось.Обязательной для просмотра была программа " Время ", а уже после нее в 21час 30 минут - вечерняя прогулка, затем вечерняя проверка наличии личного состава, 5-10 минут на туалет и 22 часа отбой. В свободное время можно было сходить в солдатское кафе именуемое - ЧИПОК, сходить на КПП и позвонить домой. Там стоял телефон - автомат, который за связь с москвой беспрерывно поглащал пяточки, а позднее 15 -ти копеечные монеты. Изредка удавалось позвонить на " халявку " с аппарата дежурного диспетчера. Там была интересная система связи, по которой можно было дозвониться в любой город Союза. Нужно было только знать определенную цепочку промежуточных ручных телефонных станций, на которых дежурили, такие же как мы, солдатики. От нас мы соединялись с какой то " Малиновкой ", они соединяли с московской станцией, а потом называешь номер городского телефона, и после соединения говоришь. Такой звонок возможен был когда в штабе уже не оставалось командования полка, и уж точно не на первом году службы.
МИГ: Политко Сергей Да, так было. Эскадрильские ленкомнаты были небольшие, в одно окно. А наша - в два. Я уже писАл на ветке "Дальнейшая служба в полках" о здании, в котором всё это помещалось. Вкраце - в трёхэтажном строении размещалось всё - казармы полка и приданных частей - дивизиона связи, ОБАТО, в который входили рота охраны,аэродромная рота,отдельной роты подвоза боеприпасов, кинозал, столовая, чайная,мастерская по ремонту обмундирования. Т.е. весь авиагарнизон, кроме штаба. Для него было отдельное здание. Интересное было размещение.
Политко Сергей: МИГу - Неужели вы все размещались в одном здании, да еще и кинозал, и столовая, итд и тп. В нашем гарнизоне один ОБАТО был из трех рот - рота охраны и химзащиты, аэродромная рота, авто. рота и возможно хоз. взвод или не знаю как он правильно назывался, куда входили повара, писари, сан. инструктор и тп. Общей численностью порядка 200 бойцов плюс прикомандированный взвод военных строителей. Дивизион связи, тоже полагаю не менее 70 бойцов. Да полк - 74 бойца. Наверное койки в казарме были двухярусные. Ведь все эти подразделения считались самостоятельными воинскими частями, с какими то штабными помещениями. А дежурных по части в этом здании тоже было три? И три оружейных комнаты? Это какой то муравейник! Как же вы там уживались? В ОБАТО, особенно в роте охраны, мне кажется, служили уже те, кого и в пехоту, и в конвой в те времена не брали. Там я знаю, основной костяк составляли хохлы - западенцы, литовцы с хуторов, азиаты. Если там и была слышна русская речь, то с таким акцентом, что мама дорогая. А некоторые до призыва возможно и не знали русского языка. Мне как то их сан.инструктор показывал некое пособие для изучения русского языка для этих бойцов, что то подобие азбуки для первоклашек с картинками. Буква - "А", а на против нее картинка автомат Калашникова и тп. Нас полковых, они именовали, когда научились выговаривать - " Фанерой", мы их ласково - " Рексами" или "Мазутой", что больше относилось к авто. роте и аэродромщикам. А в общем они все и всегда были чумазые и дикие. Я даже не представляю как с ними можно было соседствовать под одной крышей. Мне наверное повезло, что мы квартировались в разных казармах.
МИГ: Политко Сергей пишет: МИГу - Неужели вы все размещались в одном здании, да еще и кинозал, и столовая, итд и тп. Сергей! Доверять надо своим коллегам - шмасовцам. А теперь - объясняю : длинное трёхэтажное здание из красного кирпича. Имеет четыре отдельных входа. Если стоять лицом к фронтальной проекции здания, то крайний левый вход ведёт к располагающейся на первом этаже казарме роты охраны, поднимаясь по лестнице выше, минуем второй этаж. Выход с площадки второго этажа ведет в помещения моего полка и он постоянно закрыт. Поднимаясь выше- на третий этаж, попадаем в казарму отдельной роты подвоза боеприпасов. Следующий вход - ведёт в чайную, библиотеку, кинозал. Всё это на первом этаже. Над этими помещениями - мой полк. Следующий, третий вход ведёт на второй этаж в помещения полка. Т.е. полк расположен в двух третях второго этажа всего здания. Под ним, ещё раз повторю - рота охраны,кинозал, чайная,библиотека. Четвёртый вход(крайний) ведёт - на первом этаже в столовую и кухню. Второй и третий этажи занимают отдельный дивизион связи и аэродромная рота. Не знаю, входили ли в состав аэродромной роты водители спецавтомобилей - АПА, ТЗ, гидравлические машин(для испытания гидросистем самолётов), эскадрильских и ТЭЧ - тягачей, но они располагались в этом же крыле здания. Все помещения - полка,роты охраны, дивизиона, аэродромной роты были изолированы друг от друга. И дежурные по этим частям находились там же и,конечно, оружейные комнаты. Т.е. всё как в ШМАСе - первая рота на первом этаже с оружейкой и своим внутренним нарядом, а вторая - на втором с оружейкой и внутренним нарядом. В отдельно стоящем здании штаба помещались управления всех вышеперечисленных подразделений авиагарнизона. Вернее даже так - полк,ОБАТО и дивизион связи. Думаю теперь всё стало ясно.
Политко Сергей: Я не из-за недоверия спросил, просто уж больно эксклюзивное расквартирование было у вас. Но если квартировались в разных подъездах, то тогда уже становится понятнее. Это даже по своему удобно - далеко ходить не надо. А то мы последние пол года в столовую ходили под барабанную дробь. А при походе в ЧИПОК надо было получить ДОБРО от старшины эскадры или командира отделения. Подскажи - боевые истрибительные полки по чисенности срочников на много отличаются от моего транспортного. Мы все помещались в одном просторном спальном помещении и двухярусных коек, как ВАШМ, в полку не было. А в ВАШМ наша рота не уступала батальону, 250 курсантов и духярусные койки.
МИГ: Видишь ли, говорить о точной численности срочников в авиаполку сложно. Каждый тип самолёта-истребителя предполагал своё количество обслуживающего персонала, в том числе и механиков срочной службы. Я пришёл в полк весной 75-го и застал штаты соответствующие Миг-17 му, так как только-только стали поступать по замене первые МиГ-21-е из Чехословакии. В ТЭЧ полка было человек 10-12 солдат и один сержант - командир отделения. Мы приходили уже под 21-й МиГ, под его штаты, т.к. самолёт был сложнее и в группах регламентных работ ТЭЧ увеличение солдат произошло в два, два с проловиной раза. Т.е. нас стало где-то человек 25. Появились три сержанта, т.к стало три отделения. В группы пришли молодые лейтенанты, к нам три, после авиационно-технического училища. А раньше были только прапорщики и солдаты. Резюме - сложнее техника, больше народа её обслуживает. P.S. Общее количество солдат-механиков в полку было где-то человек 110-120, включая управление. Нас, полкачей, было больше всех в гарнизоне и мы были главными (здесь звучит гордость МЕХАНИКА АВИАЦИОННОГО).
Политко Сергей: В нашем ОБАТО все специальные машины относились к аэродромной роте, а те, что перевозили личный состав и грузы - к автороте. Чуть не забыл, к ОБАТО относилось и подразделение пожарной охраны. Наверное это был взвод, поскольку у них в хозяйстве было три или четыре больших пожарных автоцистерны. Был с ними один курьезный случай. В военном городке загорелась какая то хозяйственная постройка, а мы шли мимо из клуба. Смотрим едут с сиреной, разворачивают пожарные рукава, а подачи воды нет. Вызывают второй расчет, те приехали довольно быстро, но результат тот же. Оказалось, что первая оказалась не заправлена водой, а во второй она замерзла. Дело это происходило зимой. Так этот сарайчик и сгорел до тла.
МИГ: Записки механика-прибориста. Это рассказ о дембеле, о выпивке по весьма оправданному поводу - получению квартиры нашим начальником ТЭЧ и о возможных последствиях этого, которые, к счастью, не наступили. Счастье есть, всё- таки… Ефрейтор Сергей Л. находился в классе партийно-политической работы ТЭЧ полка и тосковал. На столе, за которым он сидел, валялись небрежно брошенные страдальцем карандаши, плакатные перья, поверхность гуаши в открытых баночках уже начала покрываться корочкой, ватман скрутился в трубку, а к делу, порученному замполитом, старшим лейтенантом Ермиловым, загрустивший авиамеханик всё не приступал. А грустить было отчего – на календаре было 31-е октября и через пять дней, несомненно, наступит 4-е ноября. Дата, много говорившая ефрейтору - в этот день исполнится два года его службы в армии. Любой другой «дедушка русской авиации» радовался бы этому событию – заканчивалась срочная служба, но наш герой знал, почти наверняка, что служить ему, как пить дать, ещё два месяца – до 31-го декабря. А причина этого…тут он тяжело вздохнул и с грустью посмотрел в окно класса, за которым неяркое и уже почти зимнее солнце заходило за ангар… причина в том, что организм механика плохо переносил алкоголь, а точнее сказать, чистый 98 процентный спирт, который накануне вечером он употребил внутрь неразбавленным, запивая водой и из - под крана в умывальнике казармы. Этот факт, а также все последующие события и ввергли нашего героя в пучину тоски и меланхолии. А дело было так – за день до «спиртопития» начальник ТЭЧ капитан –инженер Голуб наконец получил долгожданную квартиру. На следующий день половина личного состава срочной службы вверенной ему технико-эксплуатационной части полка была привлечена для перевозки вещей, мебели и домочадцев капитана. Любопытные «молодые» быстро обнаружили спирт в 20-ти литровой канистре в вещах запасливого начальника. Привезённые на обед в расположение, они немедля изъяли фляжки из вещмешков в каптёрке и вечером все механики ТЭЧ отпраздновали новоселье своего начальника. Серёга пил спирт второй раз в жизни – перед ужином в умывальнике, быстро, чтобы не увидел старшина, пили прямо из фляжек, запивая водой, текущей из крана. Как результат, придя в столовую, после столь экзотического способа пития, ефрейтор , отправив в рот ложку тушёной квашеной капусты, совершенно не ощутил вкуса «любимого» блюда. Ожог от спирта начисто уничтожил все вкусовые рецепторы у него во рту. Но это было ещё полбеды. Вся беда состояла из следующего - вернувшись в казарму он почувствовал непреодолимое желание передать молодым механикам, только вчера прибывшим в полк из ШМАСов, свой опыт проведения регламентных работ, а так же всю известную ему историю авиации. Что и было сделано в бытовой комнате, где вновь прибывшие и прослушали эту лекцию, оставив на время утюги и иголки. Приближалось время вечерней поверки, а Серёга входил в раж – действие выпитого нарастало.И тут ему повезло – его друг Шура, курсант военного училища из Ленинграда, бывший на стажировке в секретной части полка (краснопогонник, надо сказать), увидев активность друга-ефрейтора, взял его под руку и увёл от молодых, а затем и вовсе уговорил лечь в койку до отбоя. В полку это не было запрещено – так делали сменившиеся из нарядов, мало спавшие ночью. Всё на этом бы и закончилось, если бы не появившийся к отбою в казарме старшина ТЭЧ – прапорщик Шлёма и ответственный офицер – лейтенант Баранов из группы АВ. Шлёма, увидев лежащего в койке Серёгу, подошел и спросил – почему он,ефрейтор Л. лёг до отбоя, хотя в наряде и не был. В ответ ефрейтор тихим голосом попросил старшину оставить его,Серёгу, в покое.Изумлённый Шлёма пригласил товарища лейтенанта поучаствовать в разбирательстве. Однако подошедший офицер услышал из уст нашего героя те же слова…Немая сцена… На следующее утро, прибыв на аэродром, механик-приборист Л. был вызван своим начальником группы регламентных работ капитаном Кирьяновым и зайдя в комнату и доложив о прибытии, после небольшой паузы услышал – Ну что ж ты так пьёшь, что все знают ?...Сергей, не ожидал я от тебя такого…специалист первого класса, на фоне Знамени полка сфотографирован, в отпуск за хорошую службу ездил, отличник ВВС…и такое отчебучил.Иди, не хочу тебя видеть… Вот и всё…ефрейтор закончил вспоминать вчерашнее…напишу домой, что задерживают для обучения молодых механиков – подумал он. И всё таки, как же меня угораздило ? Внезапно дверь в класс открылась и в ней показался прапорщик Карасёв. наш диспетчер – Сергей ! Мигом мне военный билет, требуют в строевую часть – завтра утром весь ваш призыв домой отправляют. Позвонили – в полк за день прибыли около сорока молодых, приказ – всех дембелей – домой! Всё-таки счастье есть – подумал Серёга, отдавая военный билет…завтра домой!
82-й: Записки механика-аэрофотографа. Запретный плод горек. Еще в ШМАСе я пострадал даже не за выпивку, а за компанию. Это когда нас оставили в роте на месяц дежурным взводом. Это когда ранним осенним вечером я сидел у печки в учебном классе, покуривал в тепле и никого не трогал, а ко мне кто-то из наших парней обратился с предложением сходить с ним за компанию к истопнику в большой котельной (что стояла за казармами). Якобы все договорено, и осталось только забрать бутылку водки. Как известно за компанию совершается масса глупых дел. Не знаю, почему, может со скуки, но я откликнулся на приглашение. И вот мы в сумерках топаем по снегу к этой котельной. Там нас ждала засада. Кому это было выгодно - я не знаю, но нашу компанию любителей водки (человека четыре нас поперлось) взяли с поличным. Помню передали нас в роту на разбор грозному старшине. И предстали мы по-одиночке перед его светлым и яростным взором. Что-то проблеяли на его вопросы, и были отпущены. Но не с миром мы были отпущены, ибо не мир носил с собой старшина, но меч, а отпущены были с распределением в степи и пустыни, вместо благодатного Крыма. Сейчас-то я гордо говорю - вот ведь где меня только не было, и в песках пустыни был, и в степи был... А что еще скажешь, коли так вышло... Второй раз с выпивкой я столкнулся во время нашей жизни на Точке. У нашего младшего сержанта летом был день рождения. К нему он подготовился заранее. У корсаков на ящик из-под ЗИПа и на парашютные стропы от САБов он выменял бутылок пять водки и свежих огурцов. Кое-чего прислали ему родители, кое-что заимствовали из наших кухонных запасов. В общем посидели мы наверное на славу. Почему, наверное? Да потому что за год с лишним службы произошла полная дезинтоксикация организма. И выпитую водку этот организм воспринял как попытку придурошного хозяина отравиться. Помню что захмелел я моментально. Помню что за столом с аппетитом ел свежие огурцы (в наш обычный рацион огурцы не попадали). Помню что стою на улице опираясь одной рукой на кирпичную стену нашей Точки и смотрю под ноги, где на пересохшей степной землице валяются только что съеденные мною свежие огурцы. В мутной голове зудит фраза: Съел цурюк... Это такую шутку мы придумали с приятелями по сему поводу, еще до армии... Больше ничего не помню, потому что (тогда еще здоровые) инстинкты организма отправили меня спать. На следующее утро все было почти прекрасно... То есть похмелюга была и до обеда я страдал. Но день был понедельник, спецработы, а посему опохмелится было нельзя, да и наверное ничего не осталось... Долгое время мне больше всего было жалко не бездарно выпитой водки, а бесполезно съеденных огурцов. Троицу, по поговорке, все любят. Не знаю куда раньше все девалось, но осенью (мы уже жили не на Точке, а в общей казарме) наш старший лейтенант, наш личный командир, привез на Восьмерку бутылку 0,35 ("буратино") со спиртом и с умным видом протёр все доступные ему линзы на приборах. Удаляясь вечером на мотовоз он вручил нам с напарником сию бутылку с наказом продолжать начатое им дело каждый рабочий день. Но при этом он назидательно сказал, что долил в бутылку со спиртом энное количество бензина, дабы мы не употребили спирт не по его заповеди, а подчиняясь нашим низменным инстинктам. Первым делом мы вытащили пробку и понюхали жидкость желтоватого оттенка, плескавшуюся в стеклянной бутылке. Из бутылки отчетливо несло бензином. Не имею права привести здесь все эпитеты, которые мы навесили на нашего старшего лейтенанта. Наверное в гарнизоне он в это время икал часа полтора. Надеюсь, что икал он не в присутствии милых дам, потому что именно так кайф и обламывается... Запах бензина отпугивал нас только до следующего дня. На следующий день мы принюхались и выпили весь спиртово-бензиновый коктейль, прозванный нами "напалм". Впечатления? Немного дури и бензиновая отрыжка.
Политко Сергей: История о "Бухле" - Еженедельно, или раз в десять дней, из нашей эскадры в Котлас улетал АН-2 в командировку на дежурство. В Котласе базировался полк перехватчиков МИГ - 25, в которых в качестве охлаждающей жидкости радиооборудования использовался чистый спирт, без всяких примесей. Который именовали "масандрой". Перед вылетом все полковые "главбухи" тащили к нам на стоянку свои канистры, причем,как правило, самодельные из нержавейки. Грузопассажирский салон самолета забивался под завязку. Самое интересное начиналось в день возвращения борта в полк. К моменту его захода на посадку весь полк был в гостях у 2-й эскадры. Этот день был не менее ожидаем и почетен, чем официальный День Авиации. Все собравшиеся вглядывались в небесную ширь и пытались услышать рокот работающего двигателя. С появлением на горизонте нашего легендарного "РУС-ФАНЕР," наступало еще более не здоровое оживление собравшихся. Как только самолет заруливал на стоянку, наступал кульминационный момент дня - раздача канистр, полных живительной влаги. Некоторые особо страждущие начинали снимать пробу прямо здесь же. В этот день командир полка специально выделял автобус для доставки в городок, особо отличившихся в дегустировании. На следующий день полеты не планировались. Все самые чудные истории происходившие когда либо с личным составом полка приходились, как правило, на этот день. И не только с офицерским и прапорским составом, но и с нами срочниками. Зачихловка самолета и его крепление струбцинами к бетонке, в этот день происходила на платной основе. Бортовой механик - прапор знал, что в этот святой день, нас механиков - срочников не упросить зачехлить ему самолет за "здорово живешь". И, что еще интересно, в эти дни не было ни каких "шмонопроверок, которые любил устраивать начальник штаба полка лично, в праздничные дни. Однажды ходили после ужина на стоянку искать не вернувшегося в казарму дежурного по стоянке подразделения, который прямо на стоянке заглотив кружку не разведенного спирта, выпал в осадок в густые травы возле стоянки. И часовой из роты охраны, которому он должен был сдать под охрану самолеты и имущество эскадры, не поднял тревоги по факту отсутствия ДСП. Боец получил тяжелейшее алкогольное отравление, и полковой врач всю ночь посвятил его реанимации, промывая желудок и ставя клизмы. Как то раз, мы развели бортового меха на половину трехлитровой банки. И решили после отбоя "посидеть" узким кругом дедушек. После отбоя выяснилось, что в казарме отключили воду. Пришлось сбегать за водой в столовую. У меня еще оставались апельсины из маминой посылки. Хлеб взяли из столовой. Процесс, в котором определялось в каких пропорциях разбавлять спирт водой, был уже почти завершен, когда в спальное помещение зашел дежурный по части - старший лейтенант из 1-й эскадры. Подойдя к нам . он достаточно миролюбиво поинтересовался почему не спим, и по какому поводу гуляем. Попросил не шуметь, не мешать отдыхающим и заканчивать гульбанить. После этого удалился к себе. Ну думаем,если сразу не попали под молотки, значит разборки с нами будут по утру. Но, как это не странно, разборок не было. Не допитый спирт мы вылили в унитаз и легли спать. На подъеме чувствую кто то дергает меня за ногу. Смотрю, старшина. "Ты чего не встаешь" - спрашивает он. И хорошо, что он сразу ушел. Я встаю. Меня штормит. Башка гудит. Пошел в туалет, там у нас был фонтанчик с водой. Попил. но особо легче не стало. На зарядку не пошел - не до нее. Но день прошел благополучно. Никто из командования эскадры моего "торченого" состояния не заметил, или сделали вид,что не замечают. Иногда принимали портвешок, который привозил из города водитель командира полка - Пашка Чирков - боец с моего призыва( учились в ВАШМ в одной роте), а до призыва жили в одном районе. Каких то особых " чудес" после возлеяний не творили. Посидим,послушаем потихоньку музыку или новости по маленькому транзисторному приемнику "Селга" и на боковую.
МИГ: Записки механика-прибориста. Полк.Понедельник – банный день. Сегодня понедельник. Банный день. И полк, и приданные подразделения сегодня должны быть помыты, переодеты в чистое нательное бельё. На кровати должны быть постелены свежие простыни и наволочки. Заменены полотенца – для умывания и ножное. Эта процедура происходит каждый понедельник, без исключений. Гигиена в армии – на одном из первых мест. Это не берётся под сомнение и не обсуждается. А для нас этот день – ещё одно небольшое армейское удовольствие. А что бы стало яснее, постараюсь описАть начало дня каждого понедельника, каждой недели, каждого месяца полутора лет моей службы в полку. Первые полгода было так – после завтрака, полк строился перед казармой поэскадрильно плюс мы – ТЭЧ и управление. Затем под командой одного из командиров отделений, которым по очереди доставалось это удовольствие – вести пешим строем по городу сто двадцать солдат, мы выдвигались из расположения полка. Ворота КПП открывались и вот мы уже выходим с территории. Левое плечо вперёд и колонна выходит на улицу. Идём по проезжей части, флажковые впереди и сзади. Лето – хорошо, если ещё и солнце – вообще прекрасно. Через пять минут подходим к Орловским воротам – это вход в Екатериненский парк. Ворота широкие и не приходится перестраиваться, что бы войти туда. Снова поворот направо и вот уже мы идем по аллее парка. Вековые деревья смыкают свои кроны над нами, слева открывается вид на парковый пруд, а справа остаётся ограда парка. Аллея идет вдоль ограды и мы не спешно двигаемся по ней. Иногда мы становимся свидетелями гребных тренировок курсантов высшего военно-морского инженерного училища, которые в ялах рассекают поверхность огромного пруда. Каждому своё – мы идём в баню, а они уже на занятиях. В этот ранний час прохожих мало, так что мы рассматриваем достопримечательности парка – стоящие на берегу вдалеке павильоны для купания, построенные очень давно известными архитекторами и которые являются элементами дворцового ансамбля Екатериненского парка. Путь наш не очень долог и наконец, мы выходим из аллеи через один из выходов из парка и оказываемся на улице, где неподалёку уже виднеется старинное здание бани. Я не знаю возраст этого строения, но причудливая архитектура в стиле барокко наводит на мысль, что ему больше ста лет. Это моё умозрительное заключение подтверждается тем фактом, что через полгода мы уже не ходили сюда. Здание было закрыто на ремонт, и мы поутру, на наших тягачах ездили уже во вполне обычную и современную городскую баню. Старость его подчёркивало и то, что по нашему приходу, встречавший нас старый служитель (может быть истопник) просил нас помочь перенести на второй этаж поленья дров, которые в большом количестве лежали прямо во дворе. Поленья были большие, и мы брали по два полена под каждую руку и поднимались наверх. Баня как видите, топилась дровами. В раздевалке нас уже ожидали старшины с каптёрами. Мы получали каждый раз по куску солдатского мыла ( на куске так и было написАно – Солдатское), теперь я понимаю, что оно было похоже на Детское. Ну что же – солдат тот же ребёнок, только большой. И мыло было очень полезное, без всяких парфюмов и отдушек. Получали и смену белья. Потом шли в мыться. Здесь была и парилка и желающие могли попарится. После помывки и переодевания в чистое, выходили во двор. Небольшой перекур и пора в обратный путь. По возвращении в расположение грузились в ожидавшие нас тягачи и ехали на аэродром. До обеда оставалось уже всего пару часов и это радовало. Городская баня, в которую нас стали возить позднее представляла собой типовой проект современной бани, без изысков. Два этажа, просторные помещения, буфет. Вот о посещении буфета, которого, кстати, в старой бане не было, или он не работал по утрам, точно не помню, я и хочу рассказать. Баня была городская и работала с утра для всех желающих. Поэтому и буфет тоже работал с утра и был для нас желанным местом, которое все хотели посетить. А дело было в разливном пиве. Многие даже быстрее мылись, чтобы успеть до отъезда заскочить в буфет и выпить кружку пива. Мы все понимали, что это делать нельзя, но уж очень хотелось. Картина была примерно такая – в очереди стоят помывшиеся механики, мы стараемся приготовить копейки без сдачи, чтобы было быстрее, чтобы все успели. Деньги на стойку, кружка в руки, пьём быстро, но с удовольствием. Наши старшины, занятые бельём с каптёрами, здесь не показываются. Молодые и шнурки – тоже .Старикам – можно. Отсюда вывод – пиво я пил только крайние полгода службы в полку. Иногда заглядывали старшины роты охраны или дивизиона – с целью поймать своих. Нас не трогали, на огорчённый вопрос захваченного врасплох своего подчинённого – мол, полкачи пьют, а мы что хуже – старшина отвечал примерно так – У них свой старшина есть и выпроваживал неудачников. Главное в это утро было не попасть на глаза вблизи начальнику группы, пока не пропадёт запах пива. Поэтому держались на расстоянии. А после обеда, по возвращении в ТЭЧ, всё становилось на свои места. Короткое удовольствие заканчивалось. Но оставалось в памяти. Мелочь, но приятно. Заканчивался понедельник. Банный день. День, начинавший очередную неделю, и давший нам скромное удовольствие.
Политко Сергей: Кто помнит как называется буксировочное устройство для самолетов?
Хан: Политко Сергей Политко Сергей пишет: Кто помнит как называется буксировочное устройство для самолетов? ВОДИЛО
Политко Сергей: Молодец - правильно!
Хан: Политко Сергей Политко Сергей пишет: Молодец - правильно! Ну, так еще бы, ШМАС то на отлично я закончил!
LVI: Для справки: "массандрой" называли смесь спирта с дистиллированной водой. На МИГ-25 ее было более 200литров, да и самого спирта хватало(50литров). Вот и называли этот самолет "гастроном". После полета на высоте и сверхзвуке все это менялось( "разливалось" по канистрам для поддержания здоровья- шутка).
Политко Сергей: LVI - Вот эти халявные "Массандра" и спирт регулярно перелетали из Котласа к нам в подмосковное Ступино. АН-2 возвращавшийся из командировки был забит канистрами под завязку. Выпить столько не возможно. Наша эскадра, тоже была по своему хлебосольной. В отличии от всех летавших на керосине, наши " РУС - ФАНЕР" заправлялись высокоактанным бензином, которым щедро снабжались все автолюбители гарнизона. А мы механики- срочники стирали в нем свои х\б и технички.
LVI: Это верно, кто был "рядом" с АН-2, тот на заправке не заправлялся. Я вот сейчас как раз и еду заправлять АН-2, но уже 98-м , того 72-го бензина уже у нас нет. Но "Аннушка" и на этом тянет(уже лет 8 на этой марке летаем).
Политко Сергей: LVI - Я точно не вспомню, но бензин для наших " РУС-ФАНЕР " точно был не 72-й, и не 80 -т какой то. Это был 91-й или 93 -й с литерой "АИ". Им заправлялись и "Жигули" и "Москвичи", а 72-й это наверное для грузовиков.
полная версия страницы